Сразу по приезду из Калуги Валерий Юрьевич выходит на сцену в очередном спектакле родного Волковского, и выкраивает полчаса до начала, чтобы ответить на подготовленные вопросы. И пусть встреча получилась короткой, впечатление от беседы с потрясающе талантливым и харизматичным собеседником осталось надолго.

- Заходите, располагайтесь, вот он мой уголочек. Очень люблю, чтобы было уютно, и чувствовалось, что это мое, - с этими словами Валерий Юрьевич проводит меня в гримерку. Его стол отличается от соседних, - развешанные афиши, милые мелочи, которые придают особую домашность и теплоту этому небольшому пространству.

Это только в театре ваш уголочек или везде?

- Обязательно везде, где бы ни был. В том числе и в Калуге, откуда только что приехал. Там у меня большой проект-спектакль «Иван Васильевич назад в будущее». Мне очень нравится эта история - любопытная с подменами. Главный герой хочет рвануть куда-нибудь из этого Советского Союза, где светло и счастливо.

У Вас потрясающая осанка, Вы в прекрасной форме, занимаетесь спортом?

- Ничем не занимаюсь. Играю много спектаклей, провожу много времени в поездах, на репетициях.

Вы увлекались танцами?

- Я из деревни в Тамбовской области. Там не было никаких танцевальных кружков.

Когда в Вашу жизнь пришел театр?

- Я родился в небольшой деревушке Светлое озеро, закончил там восьмилетку, потом в райцентр ходил в школу шесть километров туда и столько же обратно, летом на велосипеде, зимой пешком. Там наша учительница литературы организовала школьный театр, где мы, в том числе, играли «Предложение» Чехова. Он вернулся ко мне через 30 лет. Я сейчас в Волковском играю в этом спектакле ту же роль, которую играл в десятом классе шестнадцатилетним пацаном.

И сразу появляется ностальгия?

- Потрясающая! Наш театр был очень популярным. В райцентре кроме индийских фильмов особых развлечений не было. Время от времени наш школьный театр загружался на сани, и мы ехали куда-нибудь по селам, не отапливаемым клубам с печкой-голландкой, и давали представления. Это дивная история, романтичная. Самым главным было тогда, чтобы картонный цилиндр не размок от дождя или снега.

Ваша невероятная одержимость, бесконечные репетиции, мероприятия. Ради чего это все?

- Так повелось, и даже не от жажды денег. Скорее всего – это желание везде успеть и побывать - заряд абсолютно советского прошлого. В свое время я много сотрудничал с телевидением – ярославским «Горканалом», потом настал черед массовых праздников, сначала детские, потом взрослые, организовывал празднование Дня Победы на Советской площади. На площади Юности с друзьями готовили и провели встречу 2000 года - 21 века. Если не сидишь на месте, познаешь новое - появляется удивительное ощущение - не время тебя подгоняет и ставит в какие-то рамки и обстоятельства, а ты сам делаешь историю, свою жизнь превращаешь в событие. Это невероятно здорово - оказываться в самой гуще происходящего, создавать его самому, своими руками, головой, сценариями. Суть любой актерской профессии, где бы ни был, приносить людям праздник, дарить им ощущение того, что не бытом и работой единой человек жив. Хотя бы на 2-3 часа быть выдернутым из обыденности - хорошее обновление для любого. Мы учимся чему-то всю жизнь. Я многое умею, и есть такое, что стоило бы еще попробовать. Случаются странные вещи, которые я пробовал. Как-то друзья попросили режиссировать ярославский фестиваль «Автоэкзотика». Потом я два года ездил в Москву занимался этим же в «Тушино». Это к вопросу разнообразия. Как я в это дело влез - не знаю. Но это были абсолютно яркие и интересные вещи - танцы на автомобилях, синхронные, звездные парады автомобилей.

Складывается ощущение, что своими успехами Вы пытаетесь что-то доказать?

- Ни в коем случае. Это везение, фортуна. Начнем с того, что где-то там свыше за нас уже вся наша судьба написана.

Вы фаталист?

- Да. Я верю в судьбу. Главное - не сопротивляться. Можно сказать - нет и закрыть дверь для какой-то возможности, а можно попробовать себя в новом качестве или проекте. Большое заблуждение остановиться в комфортном состоянии и не впускать в свою жизнь новый опыт. Как раз попытка открывать неизвестное, дает реальные возможности двигаться вперед. Сейчас в моей жизни происходит именно это. Конечно, страшно ехать в другой город, коллектив, отрываться от семьи, родного Волковского и затевать новый проект. Но стоит попробовать, чтобы понять, насколько это здорово. В каждом театре есть своя традиция. В Калужском я пытаюсь ее преобразить - сделать нарядной. Хочу изменить их традиционный взгляд на себя, завысить шкалу самооценки и попробовать до нее допрыгнуть. Великий режиссер Лев Додин говорил - когда два человека отправляются в путешествие из Санкт-Петербурга, безумец сделает попытку пойти во Владивосток, а рациональный человек - в Бологое. Второй доберется до Бологого, но первый - пройдет гораздо дальше. По-моему, это круто - ставить себе на первый взгляд не очень реальные цели и пытаться потом прорваться. Тем более, театр, кино, массовые большие праздники, ТВ – это обязательно хорошие компании единомышленников. Везение в том, что в таких компаниях есть люди, которые поддерживают, делают тебя лидером, ледоколом. Этому просто надо следовать, не сопротивляться и идти вперед.

В чем, по-Вашему, главная составляющая актерского мастерства?

- Труд, и пусть это прозвучит банально. Конечно, мы все считаем себя поцелованными богом, без этого в актерской профессии невозможно. Если мы не будем чувствовать себя избранными, то лучше этим делом не заниматься. Петь в хоре никто из нас не хочет, каждый желает быть солистом. Это абсолютно нормально для всех, кто занимается творчеством. Но при этом театр – дело коллективное, без хора и команды ничего не получится. Поэтому надо обязательно работать, держать себя в форме. От количества работы, «налетанных часов», зависит уровень мастерства.

Как Вы поступаете, если что-то складывается неудачно?

- Надо к проблеме подойти с другой стороны и попытаться ее решить.

Вам всегда удается решать свои творческие проблемы?

- Не всегда.

Вас это выбивает из колеи?

- Нет. Это не должно выбивать. Из колеи меня может выбить болезнь или уход близких людей. Выбивает из колеи глупость человеческая. Все что касается творчества - все решаемо. Проблемы, конечно, бывают. Однако, нужно понимать, самое главное в творчестве не попытка найти какой-то универсальный ключ, которым можно открыть всех авторов и все роли. Его нет. Это попытка каждый раз изобрести какую-то новую потайную «открывашку» именно для этого автора, этой музыки или спектакля. К этому можно подходить с разных сторон.

Создается впечатление, что Вы «идете по жизни смеясь»? Это только на сцене?

- Нет и в жизни, в воспитании детей. Такое ощущение и должно быть.

Что это стоит?

- Стоит однажды понять, что огромное количество проблем абсолютно мнимые, Исключение - болезни, и то, при современной медицине с очень многим можно справиться. Часто сложности мы придумываем себе сами, а потом начинаем посыпать голову пеплом. Надо как можно чаще смотреть на себя самого со стороны, в том числе и в момент воспитания своего ребенка, возвышаясь над ним с указующим перстом. Тебе же это в детстве не нравилось, так зачем ты делаешь это сам. Надо пытаться любить то дело, которым занимаешься, место, где его делаешь и людей, с которыми вместе работаешь. Тогда можно смеяться, хохотать над всем что происходит- вот единственно правильный путь. И это совсем не значит, что он легкомысленный. В грусти, с серьезным выражением лица могут существовать поэты, остальным это вряд ли подходит. Короткая полоска света, которая называется жизнь, дана нам, чтобы мы прожили это время радостно.

Вам приходилось чем-то жертвовать, ради этой легкости?

- Не всегда хватает времени на семью. Когда получал второе образование, уезжал от близких, маленьких детей. Сейчас провожу много времени в командировках. Но я такой, мои дети и жена уже к этому привыкли. Ни я, ни они не воспринимаем это как жертву. Это образ жизни, не более того.

Вы предпочли кинематограф театру?

- Слишком громко сказано. В театре я ощущаю себя весьма комфортно - это абсолютно мое. Дружба с кино не произошла в такой степени, чтобы можно было удачно совмещать и то и другое. Роман с ним не получился, поэтому ни о какой жертве здесь говорить не стоит.

Ваше самое яркое воспоминание о детстве?

- Поездка в Артек. В седьмом классе меня наградили путевкой . И вот из своей маленькой деревушки попасть в этот мир красок, невероятных людей, самых лучших активных пионеров - это было потрясающе, и в некоторой степени перевернуло мое сознание. Мне захотелось стать частью такого мира, где люди не просто тихо и ровно живут, а где делают праздники. В «Артеке» из 30 дней смены - каждый день случалось какое-то важное, интересное мероприятие, которое мы с помощью вожатых продумывали, сочиняли, организовывали, а вечером представляли на суд большому количеству людей. Эта жизнь, наполненная бесконечными событиями - потрясающе здорово.

Кем Ваша мама хотела Вас видеть?

- Военным. У нее было две мечты, которые я не воплотил. Чтобы я играл на гармошке, как всякий первый парень на деревне. И стал военным с обязательными атрибутами - форма, служебные квартиры. Военные всегда при деле и их будущее обеспечено.

Сейчас она довольна Вами?

- Мама очень довольна, что в моей жизни все получилось. Она живет там же в Светлом озере и время от времени ко мне приезжает. Ей очень нравится мое положение - работа в театре, жизнь в Ярославле. В этом году в мае мы ездили на фестиваль в Тамбов и из моей деревни приехали на автобусах и машинах около сорока моих одноклассников, которые никогда в жизни меня не видели на сцене, за исключением школьной. Они смотрели спектакль «Тевье-молочник», где у меня большая серьезная роль со слезами, музыкой, огромной декорацией. Для них это было открытием. Мама была в зале и, конечно, гордилась тем, что происходит вокруг ее кровиночки, как она любит меня называть. Когда мама приезжает к нам в Ярославль, сидит в зале и видит все, что происходит на сцене театра – вероятно, она понимает, что жизнь прожита не зря.

Как Вы стали заслуженным артистом Кабардино-Балкарии?

- Это карьера за неделю. Мы приехали на недельные гастроли в Кабардино-Балкарскую республику, и на одном из спектаклей был их президент и наш губернатор Лисицын. Президенту очень понравился наш «Декамерон» и он говорит:

- Слушай, хороший парень у тебя, наверное, все там, на родине, в Ярославле имеет. Губернатор отвечает - нет, но скоро дадим.

- Зачем скоро, я завтра дам.

И в конце гастролей мне присваивают звание заслуженного артиста Кабардино-Балкарской республики. Это не анекдот, а абсолютная быль. После этого мои знакомые еще долго меня спрашивали - когда ты успел поработать в Кабардино-Балкарии?

Куча наград и званий - удалось ли избежать звездной болезни?

- Думаю, удалось. Просто очень рано все эти звания и награды пришли, если и был короткий момент «сноса крыши» так это лет в тридцать с небольшим. К тому же у меня есть очень узкий круг людей, которых я называю своими друзьями. Это очень циничные и жесткие люди, которые не позволят переоценить собственную персону. У меня были хорошие учителя. Да, учителям и друзьям ты абсолютно веришь, они не дадут поставить себя в центр театральной вселенной. Что такое звездная болезнь - когда твои интересы и амбиции больше чем интересы команды, которая делает спектакль. А театр дело коллективное. Есть я и мы, слившиеся в одно много Я. Мне не нужно VIP-номеров, отдельного места в автобусе, райдеров и всего остального.

Можете ли назвать тех людей, благодаря которым Вы стали сегодняшним Валерием Кирилловым?

- Учительница по литературе - Людмила Тихоновна, обязательно мои самые первые педагоги по театральному мастерству Анатолий Абдулаев, Глеб Дроздов, который возглавлял некоторое время Волковский театр. В режиссуре– народный артист России – Борис Голубовский- легендарная личность, московский режиссер и замечательный педагог и, конечно, мама, которая не запрещала, а наоборот, всему этому делу потворствовала.

Вам больше нравится самому играть или преподавать?

- Учить чему то – это отдельная профессия. Я долго преподавал в театральном институте, но в какой-то момент интерес к обучению себя изжил. Мне показалось, что все, то же самое, надо делать в процессе создания спектакля. Осталась в прошлом педагогическая работа и стало больше режиссуры в Волковском, театрах других городов, и на «территории праздника» в Ярославле. Насколько мне была нужна и важна преподавательская работа, настолько же органично она перешла в организацию спектаклей. Педагогические знания нужны, когда работаешь с молодыми артистами - подтянуть их, найти нужные слова, те самые болевые точки. Вопрос качества тренера определяется тем, как вывести юниора на пик формы именно к олимпийским играм. Спортсмен может прыгать и бегать хорошо, а на олимпиаде «сдуться». Моя задача провести актера от момента, когда он взял впервые в руки роль до премьеры. Пройти с ним через все эти лабиринты поисков, постукаться об углы, но выйти оттуда с качественным результатом.

Ваш режиссерский опыт - попытка сказать свое веское слово?

- Нет. Это - логичное продолжение моего дела, и без всякого вызова. С третьего курса театрального института я всегда помогал своим однокурсникам или младшим организовывать небольшие постановки. Моим друзьям, близким людям хотелось слышать мое мнение о происходящем. Посмотрел отрывок, подсказал - понравилось. Постепенная помощь в организации пространства, взаимоотношений и вылилась в режиссерское образование.

Вы выбираете сценарии самостоятельно?

- Случается по-разному. Сначала зарождается идея, и важно, когда внутри тебя есть отклик на пьесу или сценарий. Мы смотрим на картину, и можно говорить бесконечно долго всякие банальности, но это слова не более того. Важнее внутренний душевный отголосок на произведение. Так же и с постановками - нужно чутко слышать, что внутри тебя по этому поводу отозвалось, где тот звоночек, тот нерв, который был задет. Важно понять, что любая пьеса - это целый мир и любой автор - это отдельная планета со своими законами, героями, музыкой, нравами и интересами. Мы закроемся в свое ракете, которая называется творческая команда-художник, композитор, балетмейстер, группа актеров и полетим на эти планеты, которые называются – Чехов, Распутин, Шукшин. Это команда, с которой не страшно в такое путешествие отправиться.

Ваши спектакли очень трогательные, они всегда оставляют след в душе каждого зрителя. Как Вам это удается?

- Я вырос на индийском кино и мне обязательно надо, чтобы люди посмеялись и погрустили, и всплакнули. Это в природе человека. Пожалеть кого-нибудь – особенно это характерно русской природе. Обязательно должна присутствовать история взаимоотношений.

Есть ли по-Вашему, границы эпатажа в искусстве. Где они и кто должен их устанавливать - художник, публика?

- На самом деле у искусства нет границ. Если это не переходит территорию моего личного, если это не входит в зону моего интимного восприятия. Бог у каждого свой. Вот в эту зону не стоит ходить, этим должна заниматься церковь. Никогда нельзя ходить на территорию жестокости, на территорию окровавленного тоже не стоит. И самое главное – понимание, для чего нужен эпатаж, что в итоге должно произойти с публикой, нормальным зрителем? Если он выйдет после этого с ощущением, что ему хочется жить, еще больше чем раньше - это прекрасно. Но «загонять» людей на территорию безысходности режиссеры не имеют права. На мой взгляд, эпатаж заканчивается там, где мне не хочется выходить на улицу, где мир представляется чуждым, и меня ставят в ситуацию тупика. Нет Тупика в жизни, обязательно из каждой ситуации и положения есть выход.

Беседовала Анастасия Леонидова