Item Item Item Item Item Item Item Item Item Item
О проекте Команда Звонковый центр Новости Контакты
gbEng

23.03.2015
Антропология
3136
Александр Сипягин: Нельзя стоять на одном месте
Александра Сипягина  называют одним из самых востребованных джазовых трубачей мира. Уроженец Ярославля, он учился в академии им. Гнесиных в Москве. В 1991 году уехал в Нью-Йорк. Через некоторое время  начал работать в известных джазовых оркестрах, в том числе,  Гила Эванса, Джорджа Грунса, был одним из солистов знаменитого оркестра Mingus Big Band.  
Александр Сипягин: Нельзя стоять на одном месте

Он широко известен по всему миру своим творчеством, неповторимой игрой, когда он словно сливается с инструментом и завораживает слушателей, которых снова и снова захлестывают волны его потрясающего джаза. Во время проходившего в Ярославле фестиваля «Джаз над Волгой» нам не только удалось попасть на репетицию его коллектива, но и взять интервью у маэстро. Выступление музыкантов на сцене - это мастерство, отточенное до совершенства. Когда же идет репетиция, и на твоих глазах рождается волшебство-ощущение фантастическое. Каждый музыкант в коллективе Сипягина как будто сам по себе, каждый – уникален. Но вместе они составляют единый организм, где пульсирует ритм и живая энергетика бьет ключом. После репетиции возникает мысль – зачем говорить о джазе, его нужно слушать и чувствовать. Однако вопросы подготовлены, и было бы непростительно упустить счастливую возможность пообщаться с джазменом мирового уровня.

Александр что, по-Вашему, преобладает в современном джазе – академичность или творческая импровизация?

- Сейчас в джазе, именно в джазе, а не в том, что под этим подразумевают порой, Сипягин7.jpgприсутствует, идеальный баланс всего, одно без другого не существует. Но, разумеется, на первое место я бы поставил импровизацию - на этом все и строится. Из нее вытекают композиции, аранжировки, у солистов появляется оригинальный голос. Потом все это помещаешь в какую-то форму, пускай академическую или ту, что выстраиваешь сам. В этом тоже есть доля импровизации. Дальше - создаешь свою концепцию - в этом прелесть импровизации. Но потом строго ей следуешь, что тоже своего рода академизм.

На репетиции Вы брали одну и ту же тему и пытались по-разному сыграть. Это было что-то незнакомое, или Вы старались довести ее до совершенства?

Цыганов и Сипягин.jpg- Это - идеальный пример, когда берется тема, меняется ее форма. А затем ты можешь использовать свою фантазию в любом направлении, строго следуя этой форме. Например, последняя тема, которую мы репетировали Get Out Of Town Коула Портера. Это на самом деле простая тема, а Миша (Цыганов – прим. автора) взял и изменил ее: поставил в разные темпы и части, и получилась интересная версия, разумеется мы ей следуем.

Михаил Цыганов - один из лучших джазовых пианистов нашего времени. Он известен и как яркий солист-импровизатор, и как превосходный оркестровый музыкант. Впервые выступил с Александром Сипягиным в 1990 году, и с тех пор их совместное творчество продолжается.

Джаз прошлого века и сегодняшний по-вашему, чем-то отличается?

- Джаз - живой организм. Он растет, приобретает новые формы. В 80-х он имел гораздо меньше разновидностей, и было легче его прослеживать. Сейчас он очень разросся. Это может быть смесь авангарда с классикой и фольклором. Или еще вариант - сегодня модно переделывать болгарские, норвежские, русские песни и все это помещать в какую-то особую форму.

Это хорошо или все-таки классический джаз – это нечто особенное?

- Классический джаз - это основа, фундамент, который нужно знать, и время от времени Сипягин1.jpg все музыканты к нему возвращаются. А все остальное - на свой выбор. У меня, например, джаз современный, но с классическими корнями. Чтобы исполнять настоящий джаз, сначала нужно познать культуру ритма, которая родилась в Америке, провести некоторое время в Нью-Йорке, поиграть с хорошими музыкантами. Пока этого не сделаешь - что бы ни играл - все будет не то. Профессионал прекрасно понимает, когда музыкант не знает, что такое настоящий свинг, на котором построен джаз. В Америке, разумеется, люди с этим рождаются, потому что они слушают хороший джаз и начинают чувствовать это с пеленок.

У Вас есть прекрасная возможность сравнить публику в России и на Западе. Чем они отличаются?

- Российская публика очень классная, но и она разная. Столичная мне нравится в меньшей степени. В Москве складывается ощущение, что многие идут на джаз, потому что это популярно. Это очень хорошо чувствуется. А здесь в Ярославле по-другому. Мы играли джем-сейшен и ощущали энергетику зала, когда ловят каждую ноту. В такие моменты появляется связующая нить музыканта и слушателя. В Европе также, а в Америке - по другому. Там как будто разгильдяйское отношение. Американцы могут слушать джаз и в то же время есть бургер. Но это не значит, что они не слушают. Вот так и слушают - такой определенный свободный вид, на этом джаз и вырос. Это в Европе он перерос в классические формы.

В жизни каждого человека есть судьбоносные моменты, которые порой совершенно меняют жизнь. Вы можете назвать такие лично для Вас?

- Первый переломный момент жизни - 13 лет, когда я начал играть на трубе. До этого музыкой не занимался совсем. Мне повезло - я попал к гениальному педагогу, во Дворце пионеров Дзержинского района Ярославля Михаилу Самаеву. Он выстроил десять ребят в ряд, всем дал трубы, отобрал нескольких, в том числе и меня, остальные стали учиться игре на барабанах. Поначалу я был разочарован, поскольку как раз хотел на барабаны, но затем все изменилось. Михаил Леонтьевич дал мне классическое образование. Тогда появилась любовь - брал трубу в руки и знал, что прикасаюсь к чему то особенному. Второй момент - когда я впервые услышал джаз в исполнении Ли Моргана. Это было потрясение. Как раз в то время я поступил на первый курс музыкального училища имени Собинова. Я услышал запись, и у меня все перевернулось в голове - upside down. Я стал думать, как учиться джазу. Одна дорога была в столицу, только там можно было встретить нужных мне педагогов, музыкантов. Я с первого курса перевелся в Москву. А третий момент - участие в самом престижном в мире международном конкурсе джазовых исполнителей Телониуса Монка, в Вашингтоне. Я отправил кассету, как и многие тысячи конкурсантов, и забыл про нее. Через полгода получил ответ, что меня отобрали в двадцатку. Я туда попал и слушал трубачей такого уровня, что у меня кружилась голова. Тогда я понял, что должен каким-то образом остаться в Нью-Йорке, и учиться, слушать исполнителей, общаться с ними. Американская часть жизни началась для меня в 22 года.

Достаточно юный возраст для такого решения.

- Я даже не принимал решения. Я учился в Америке около года, привык, и возвращаться не хотелось. А потом Россию накрыли перемены, здесь на тот момент было не до музыки, а у меня все начиналось.

Даже американским джазменам не так просто найти свою нишу. Как Вам удалось пробиться, это талант или везение?

- Все вместе – в чем-то повезло, плюс есть талант и хорошая классическая подготовка, которую я получил в России. На самом деле, в Америке большая конкуренция. Но, как ни странно, всем хватает места, потому что много музыкантов, клубов, фестивалей, возможностей записываться. Если ты достигнешь определенного уровня – для тебя место всегда найдется - в этом красота американской джазовой жизни.

Вам сразу удалось найти себя?

- Не сразу, я был молодым, все было интересно - джем сейшны, играть в метро, на свадьбах - еврейских, русских, американских. Работал в русском ресторане.

Трудно было?

- Всему свое время. Хорошо, что на тот момент, я был молод и поставил себе цель - Сипягин2.jpgзаработать, отдать долги и учиться. Со временем понимаешь, если действительно хочешь заниматься музыкой, нужно постепенно от этого отходить. Параллельно с зарабатыванием денег я встречался с музыкантами, записывался, рассылал демонстрационные записи по клубам. Искал, пусть и не за большие деньги, но настоящие джазовые выступления, где есть шанс заявить о себе. Постепенно, когда видят, что ты действительно работаешь, и у тебя получается, начинают приглашать на замену. Это первый хороший шаг к постоянному месту. Я играл в оркестре Гила Эванса, потом Джорджа Грунса, Чарльза Мингуса. Это оркестры с большими именами, где музыкантам платят хорошие деньги, ездишь на нормальные гастроли и можешь начать жить джазом. Хотя в джазе ничего не бывает постоянного, все меняется. В результате, спустя 10 лет, я мог сам выбирать, с кем буду играть. Потом создал свою группу, записал свой первый CD, а сейчас их 17. Потом концерты, стали приглашать играть в другие составы. При этом нужно быть в форме, физической, музыкальной, постоянно заниматься. Но мы любим это делать, заниматься, репетировать, писать музыку - это жизнь.

Ко всему прочему, Вы еще преподаете?

- Это естественный процесс, все музыканты преподают. С января 2015 года основное место – нью-йоркский университет, где я получил профессорскую должность. Еще преподаю в Голландии и Швейцарии.

Сейчас Вы – маститый музыкант, наставник у тех, кто делает первые шаги в джазе. Что для Вас самое сложное в преподавании?

- Это большая ответственность - передавать кому-то свои знания, потому что они должны быть оправданы. А джаз такая вещь - ты вырабатываешь свою теорию, и своей игрой доказываешь, что она чего-то стоит. Многим нравится моя музыка, пластинки покупают и по этой причине меня приглашают. Большинство считают, что это правильно. Самое главное – донести студентам то, что я хочу сказать в джазе. Ты не учишь только тому, что написано в книгах, ты обучаешь тому, что постиг сам - композиция, аранжировка, мой стиль - все показываю на своем примере.

Встречались ли Вам гениальные ребята?

- Конечно, очень много русских потрясающе талантливых ребят из Ростова учатся в Голландии.

Что Вам дало участие в больших американских джазовых ансамблях?

- Когда общаешься с великими музыкантами и играешь с ними в одном коллективе, моментально вырастаешь в профессиональном плане. Уже через месяц себя не узнаешь. Появляется потрясающая энергия, быстрее находишь свой путь. В Америке не будут заставлять, тащить за собой. В России джазовых музыкантов мало и люди начинают указывать, как играть. Музыканту идти некуда, другой работы нет, получаются конфликты, стычки. Это одна из сторон русского джаза, которая мне не нравится. В Нью-Йорке – по другому, не нравится - свободен.

Вы любите экспериментировать?

- Да

На этом основано Ваше творчество?

- Разумеется, это - эксперимент, нельзя стоять на одном месте, как у нас говорится в зоне комфорта. Нужно экспериментировать, искать, пускай не получится, но рано или поздно найдешь, что ищешь. Этому меня учил большой музыкант Дейв Холланд, у которого я периодически работаю.

Где больше любите играть в больших залах или маленьких клубных помещениях?

- Это абсолютно одинаково. В клубах оттачиваешь мастерство, общаешься с людьми, которые сидят очень близко. А в заде их много - другая акустика, другой звук. Везде хорошо, где созданы достойные условия для работы.

Насколько известно, у Вас музыкальная семья. Сын пошел по стопам отца, а вместе с женой Вы делали творческие проекты.

- Да, сыну 14 лет, учится в 8 классе и занимается на альт-саксофоне, хотя и начинал с трубы. Пока он доволен тем, что делает и прогрессирует, посмотрим, что будет дальше. Я, разумеется, его направляю, но даю шанс самому мыслить, пробовать, доходить до всего самостоятельно, пусть ошибается, но все равно он поймет, что не так. С женой мы разошлись, так бывает в жизни. У нее свои музыкальные проекты, немного другая музыка. Мы в свое время много сотрудничали, у нас совместные пластинки и так далее. Но так получилось.

Как предпочитаете отдыхать?

- Мне очень важно заниматься бегом, я это люблю.

Это профессиональный спорт или любимая американская забава?

- Это - взял и побежал, но с правилами, например, когда бегаешь 10 км 5 раз в неделю. Это помогает правильно дышать и освежает голову. Я люблю большой теннис, но не играть, а смотреть. Он учит меня концентрироваться, это очень тонкая психологическая игра. Мне нравится стиль Роджера Федерера, я стараюсь не пропускать игры с его участием. Для меня это отдушина. Когда смотрю теннис, я переключаюсь, меня нет.

Вам нравится чтение?

- Разумеется. Люблю перечитывать русскую классику, вспоминать ощущения, которые когда-то испытывал. Когда заново читаешь Чехова ощущения те же самые, но «вкус» немного другой. Восприятие книги в каждом возрасте особое.

Вы создаете впечатление очень спокойного, деликатного человека. А какой стиль общения Вы выбираете в работе, в том числе и со своими коллегами?

Сипягин5.jpg- Я пытаюсь всегда добиться своего. Но с другой стороны, не хочу командовать и повышать голос. Как будет, так и будет. Каждый раз стараюсь найти то, что мне нужно. В основном, пытаюсь стоять на своем, но я всегда слушаю своих музыкантов. Если я их выбираю, значит, я им верю, мне нравится их игра. Они дают совет, я к нему прислушиваюсь. Но, я знаю свою музыку лучше, чем кто-либо из них, и в 90% случаев я стою на своем. Это моя музыка.

Что, по-вашему, важнее аранжировки, создание музыки или ее исполнение?

- Самое важное - найти свой стиль, голос и следовать ему. Композиция, аранжировка, импровизация - все связано, все авторский процесс.

Получается, только имея свой стиль можно чего-то добиться?

- Только так. Если ты просто знаешь теорию, все по все, но нет своего стиля - не имеет смысла играть.

Охарактеризуйте свой стиль.

- В нем есть и романтика, и русский напряг. Сложно говорить о своем стиле, скорее он современный, но базируется на классических корнях джаза.

                                  

                                                                                     Беседовала Анастасия Леонидова

Опрос
Какое событие в жизни страны Вы хотели бы, чтобы случилось в 2024 г.?