В поисках ответа на вечно цитируемый (и потому затертый до состояния гривенника в пивной) солженицынский вопрос «Как нам обустроить Россию?», я встречаюсь с разными людьми – от небритых маргиналов до надутых самодовольством так, что галстук трещит, экспертов. И вместо ответа получаю многоточия, после которых можно написать лишь «No comment», и оставить за читателем право включить мозг.
Беседа с редактором переставшей выходить с января 2013 года старейшей областной ежедневной газеты «Северный край» Андреем Григорьевым длилась больше двух часов, и закончилась… Угадали, многоточием. Льщу себе надеждой, что полезным для мозга.
Напомним историю вопроса. В силу целого комплекса причин «Северный край», юридически существовавший в форме акционерного общества без государственного участия, оказался в финансовом тупике. (Через несколько месяцев в такой же ситуации оказалась и вторая ярославская негосударственная ежедневная газета «Золотое кольцо», также прекратившая существование.) Правительство области ради формального сохранения бренда, поспособствовало переносу хорошо знакомого ярославцам названия «Северный край» на первую полосу газеты «Ярославский регион». Подписчики, поворчав, толпой переметнулись в «Городские новости». Журналисты закрытого «СК» рассеялись по медиа-пространству и просто куда попало. Редактор Григорьев не разделил судьбу гонимого ветром дубового листка из лермонтовского стиха – пишет книгу по истории площади Волкова. При удачном стечении обстоятельств книга увидит свет уже в этом году, это должно быть солидное подарочное издание, энциклопедический формат, более 200 страниц.
- Я сейчас делаю работу, которая мне жутко нравится, - говорит Григорьев. - Идею предложил Яков Якушев.
Я вижу как горят глаза энтузиаста, и не могу (о журналистская вредность!) не прервать его вопросом.
- Андрей Вениаминович, а может, была сермяжная правда в закрытии «СК»? За полтора года Ярославль привык к отсутствию старого «Северного…».
- Я бы сказал так: Ярославль привыкает не читать. Чтение серьёзной газеты – это не развлечение от скуки, не разглядывание цветных картинок. Оставшиеся газеты, за редким исключением, можно просмотреть за пять минут, а через две минуты – уже забыть. Они не дают материала для размышления. Мы же в редакции «Северного края» старались, чтобы в каждом номере был такой материал. Нам говорили: «Вы не окупаетесь, значит, вы не эффективны. Пусть работают те, кто может привлекать деньги». Результаты красноречивы: журналистики в Ярославле сегодня не осталось. С переменным успехом освещаются текущие события – и всё. Журналисты «Северного края» были интересны своей позицией – руководителей и «спонсоров» оставшихся СМИ она не интересует. При этом общественно-политических изданий, которые выживали бы самостоятельно, окупались без поддержки государства (она может оказываться в разных формах), всё равно нет. И не потому, что журналисты плохи – это мировая тенденция.
- Ужас! Какие-то похороны в небогатом семействе…
- Если вы считаете, что для построения гражданского общества нужны бумажные газеты – да. По моему глубочайшему убеждению есть лишь один способ сохранить что-то кроме отчаянно «желтых» или грубо-пропагандистских газет. Государство обязано поддерживать качественные газеты, не требуя взамен от журналистов того, чего добивался Костя Остенбакен от польской красавицы Инги Зайонц - любви. Повторюсь: практика поддержки СМИ существует во всем мире. Формы такой поддержки есть самые разные – это не банальное содержание. Политические партии, прошедшие в Думу, (и оппозиционные - тоже), получают бюджетные деньги. Это тоже элемент гражданского общества. Но прямое финансирование – это далеко не единственная форма поддержки. У нас же ничего другого чиновники придумать не могут, а потому всё сводится к раздаче денег приближенным к начальству. «Российская газета» после того, как стала бесплатно распространять свой четверговый выпуск (получая за это гигантские деньги из бюджета) подняла тираж со 180 тысяч до 3 миллионов 800 тысяч, уже этим только обвалив тиражи всех региональных изданий. Это что, называется «эффективным газетным бизнесом»?
Андрей Григорьев подробно обосновал свою позицию, но формат «Клуба социологов» не позволяет привести все его аргументы. С ними можно ознакомиться в статье «Российские СМИ и государство российское» http://www.sevkray.ru/news/5/62816/
Кстати, по версии журнала «Журналист», это лучшая в прошлом году статья о провинциальных СМИ. Написана она немного в стиле «реквием», но жить дальше как-то надо, и мы возвращаемся к книге о площади Волкова.
Андрей Вениаминович увлеченно рассказывает о том, как удивился, поняв, что о площади, по которой почти каждый день хоть раз проходит почти каждый ярославец, написано очень мало. Есть сугубо научные труды, которые простой смертный прочесть не в силах, есть красивые альбомы из сплошных картинок, с фактами, известными каждому пятикласснику. А для обычного человека история «сердца города» – сплошное белое пятно.
- На площади Волкова, фигурально выражаясь, чуть ли не у каждого квадратного метра свое «белое пятно», - говорит Григорьев. – Вот например, здание театра. Широко известно лишь то, что на конкурс было представлено 65 проектов, и победил проект Спирина. И всё. А вот то, что Спирин в 1938 году был расстрелян в Селифонтово, мало кто знает. С его «делом» мне год назад удалось познакомиться только при помощи внука архитектора, расстрельные дела, с момента которых не прошло 75 лет, выдают только родственникам. Я стал искать другие проекты театра, представленные на конкурс, и поразился, сколько интересных людей приняло в нём участие! Большинству конкурсантов не было и 30-ти, участвовал лишь 1 маститый архитектор – профессор Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Но какая это была молодежь! Например, Фёдор Федоровский – в конкурсе на здание театра не победил, зато потом на 30 лет стал главным художником Большого театра в Москве, по его проекту устанавливали кремлевские звезды. Или Андрей Крячков - стал главным архитектором Новосибирска, сейчас ему там памятник установили. (Он, кстати, уроженец Ярославской губернии). Сергей Власьев победил в двух конкурсах на памятники к 300-летию Дома Романовых – один поставлен в Москве в Александровском саду, другой начали сооружать в Костроме, но так и не закончили. О братьях Весниных теперь знает каждый, кто хоть чуть-чуть интересуется архитектурой.
Мы очень-очень-очень многое забыли! Разве не интересно, что установленный на Красной площади в Ярославле Ленин пять лет лежал на складе, ждал, пока место расчистят? Может, и к лучшему, что не дождался – первоначально планировали ставить вождя на месте Власьевской церкви. Вся площадь Волкова такая – почти под каждом камнем - либо тайна, либо анекдот. Памятник Волкову, дом Петражицкого, Власьевская церковь – я постараюсь написать подробно обо всем, так, чтобы история была живой, не казенной.
Как в волшебном фонаре передо мной плыли любопытные картинки.
История о том, как МВД Российской Империи в конце XIX века запретило ставить памятник Федору Волкову в Ярославле. Анекдотический эпизод: Губернская Учёная Архивная Комиссия и городская Дума уже в начале прошлого века не сошлись во мнении, какой из двух проектов памятника Федору Волкову лучше, и поэтому не поставили никакого. И продолжение: один из авторов нереализованного «Волкова» поквитался потом «по полной программе»: изваял «образцового» Ленина для всей страны: точно таких, как у нас на Красной площади, в России около 20 и еще 8 тысяч (!) модификаций с небольшими отличиями...
Это действительно интересная, далекая от проблем настоящего и этим прекрасная, многосерийная история. Григорьев полгода сидел в архиве днями напролет, и только после этой длительной работы стали вырисовываться какие–то результаты: объем книги, количество глав, структура, иллюстрации. Но о таком заранее не говорят.
- А что дальше? Что будет, когда вы допишете книгу про площадь?
- Есть ещё один абсолютно некоммерческий проект, который, на мой взгляд, имеет шансы стать интересным явлением. Книга про Александра Афиногенова, драматурга, начинавшего в Ярославле журналистом, а потом взлетевшего на вершину славы. Его ценили выше Горького, Сталин беседовал с ним по 40 минут (редчайший случай). Вождь одобрил пьесу Афиногенова «Страх», она в начале 30-х шла чуть ли не во всех театрах Союза. Драматург купался в деньгах, купил себе во Франции «Пежо» (это в 30-е годы!), был «живым классиком». А после пьесы «Ложь», не понравившейся Сталину, Афиногенов подвергся травле, был исключён из партии и из Союза писателей и год ежедневно ждал ареста. Его все бросили, не боялся общаться с опальным «классиком» один Пастернак. Но ареста не случилось, Афиногенова восстановили в партии и Союзе писателей, он написал ещё несколько пьес, а погиб в 1941-м в центре Москвы во время налёта фашистской авиации. Сегодня о нём почти не вспоминают, из двух десятков написанных им пьес половина не опубликованы. Театры его не ставят. Правда, год назад к юбилею Владимира Этуша в театре имени Вахтангова – на камерной сцене – поставили спектакль «Окаёмовы дни» – по самой знаменитой пьесе Афиногенова «Машенька». А в издании книги согласился поучаствовать известный столичный критик и литературовед Бенедикт Сарнов…
Мы жмем друг другу руки, интересная вышла беседа.
Людовик – Солнце, король Франции говаривал: «Государство - это я». Конечно Григорьев – не Людовик, ранг поскромнее, но и его взгляды, действия, биография – неплохая иллюстрация к происходящему в державе.
Редактора временно исчезнувшей газеты без всякой натяжки можно считать типичным образцом лояльного (но не шедшего на всё ради местечка у «барского стола») русского интеллигента. Он сделал достаточно, чтобы быть полезным обществу, просто быть полезным – без истерик и подвигов. И при этом жить нормальной жизнью - любить, работать, отдыхать, кормить семью, не теряя среди серьезных дел свою собственную «чудинку». Эта чудинка проскальзывает постоянно. Закончив журфак МГУ с красным дипломом Григорьев всю жизнь любит театр, и даже выпустил книгу-исследование о четырех переводах и сценической судьбе любимой пьесы «Сирано де Бержерак». Естественно, редактировавшийся им «Северный» не был идеальной газетой, но «лица необщее выраженье» сохранял упорно, и до конца. Сейчас Григорьеву интересно со своими некоммерческими книгами, меценаты, способные оценить серьёзные проекты, тоже пока не перевелись. Только раньше такие, как Григорьев, формировали тексты и информацию доступную всем, а сегодня – лишь в рамках небольшого тиража подарочного издания.
Такое впечатление, что мы застыли в ожидании, а чтобы его скоротать, глядимся в прошлое, как в зеркало. Впрочем, это лишь мое впечатление, а я обещал дать вам возможность подумать самим.
