День первый. 9.00. РЫБИНСК. Точка начала неслучайна. Откуда ж начинать, как не с того 
самого места, где в 1941 году перегородили Волгу и Шексну! Десятки раз проплывая здесь в детстве, я и не знал, что гидроэлектростанция стоит не на Волге (здесь только шлюз и плотина), а на Шексне. Такое вот оригинальное решение. Фотографирую дамбу, вспоминаю лекции по истории Ярославского края, на которых гуляла версия: умиравших при строительстве комплекса ГЭС заключенных «Волголага» могли хоронить прямо здесь – в стенах шлюза и откосах дамбы. Маловероятно – технология сверхпрочного бетона, который сдерживает мощный напор воды, вряд ли допускала такое нарушение технологии. Но все равно страшно.
«Ох, как страшно, - сказали две попутчицы, которых я подвез по пути, - Сядешь раньше на пароход, чтоб плыть из Рыбинска в Брейтово, а разыграется шторм, натерпишься страху за восемь часов пути». Действительно, море во многих местах мелкое, поэтому сильные ветра могут вызвать настоящий шторм.
10.30. ПОШЕХОНЬЕ. Первый визит сюда случился при странном стечении обстоятельств. На выборах главы Пошехонья победил кандидат, которого областная власть не поддерживала. Но наступил День города, на котором кто-то должен был присутствовать от Правительства области. Каждый начальник статусом повыше старался поручить это тому, кто статусом пониже. Самым «статусом пониже» оказался я. До сих пор помню ощущения «не своей тарелки». Хотелось убежать от окружения, побродить по городу. Одному. В общем, на этот раз мне это удалось. Впечатления, правда, оказались неожиданными.
Вот, например, Троицкий собор 1717 года, стоящий в центре Пошехонья. Его колокольня всегда казалась мне громадной. Сейчас я даже расстроился её миниатюрными размерами – не сразу разглядишь из глубины улиц. А ведь 75 метров, одна из самых высоких в Ярославской области. Обман зрения? А когда фотографировал местный Дом культуры, мимо прошел тот самый глава, поздравлять которого я когда-то приезжал. Только он теперь глава не города, а всего Пошехонского муниципального района.
13.00. ЧЕРЕПОВЕЦ. Компания, в которой я когда-то работал, занималась прокладкой 
линий связи вдоль железных дорог на севере. Череповец был лакомым кусочком – мощные предприятия, которым нужна связь: «Северсталь», «Азот», «Аммофос». Поэтому сюда я ездил часто. Тогда меня не покидало ощущение сурового города металлургов и химиков. Сейчас ощущения подтвердились. Не впечатляли ни солнечная набережная с отдыхающими, ни городской парк с каруселями, ни огромные баржи с лесом, ни даже дом – музей знаменитого художника Василия Верещагина, родившегося в 1842 году в Череповце. Дом, переделанный под музей, мне показался «новоделом», не имеющим ничего общего с историей.
Когда пришло время продолжить путь, я облегченно сел в машину и поехал наугад. Странно, но из множества улиц выбрал именно ту, которая вывела из города в нужном направлении. Правда, Череповец в итоге отыгрался – как только я его покинул, начался такой ливень, что пришлось ехать почти пешком, увертываясь от встречных машин.
16.00. УСТЮЖНА. Название города – как из сказки. Стоит на реке Молога, одной из трех 
больших рек, питающих Рыбинское море. О том, что такой город вообще существует, я узнал только в начале лета. Даже название не сразу запомнил. Раньше я думал, что провинциальный дух сохранился только в левобережном Тутаеве Ярославской области. Теперь понял – еще в Устюжне. Впрочем, когда-то город, ведущий историю с середины XIII века, был не провинцией, а центром. В частности, крупнейшим в России центром металлообработки и оружейного дела в XVI веке и вторым после Тулы в XVII веке. Рассказывают, что в годы Северной войны Петр I организовал здесь завод (что было удобно с точки зрения снабжения армии). Так что войну Россия выиграла не без помощи устюжинских пушек и палашей, а еще – 100-ведерных котлов, в них солдатам варили пиво и кашу. Потом, правда, тот же Петр перевел завод в Тулу, началось превращение в провинцию.
Что касается Тутаева и Устюжны, нашел я одно сходство: Казанская церковь в Устюжне (1694) и Казанская – Преображенская церковь в Тутаеве (1758). Особенно поразило сходство колоколен. Уже после путешествия попытался найти ему подтверждение. Мои визуальные ощущения не обманули! Во-первых – а я этого и не знал - существует так называемый ярославский стиль шатровых колоколен. Устюженская колокольня выполнена именно в этом стиле. Во-вторых – как мне рассказали – построил её ярославский мастер Петр Белавин. Интересно, что крестьянин Петр Беловин построил Троицкий собор в Пошехонье, который я видел утром. Фамилии отличаются лишь на одну букву. Какие только параллели не вылезают, благодаря Рыбинскому водохранилищу! И, в-третьих, в начале XVIII века храм был расписан ярославскими мастерами, фрески и узоры вокруг окон выполнены ими же. В общем, ярославцы – они везде.
19.00. ВЕСЬЕГОНСК. Название города – еще одна сказка. Состоящая из двух слов: «весь» - древнерусская деревня, «Ёгна» - одна из местных рек. В общем, деревня на берегу реки. Самым ярким впечатлением в ней для меня стала… бывшая городская тюрьма. Она известна упоминанием в гоголевских «Мертвых душах», построена в 1890 году архитектором Антонием Томишко. Знаменитый тюремный комплекс «Кресты» в Санкт-Петербурге – тоже его архитектурных мозгов дело.
Удивительно, что тюрьма сохранилась во время появления водохранилища, ведь буквально в трехстах метрах теперь вода. Весьегонск, как и Брейтово, практически полностью попал в зону затопления. В Брейтово уцелел буквально один каменный дом. В Весьегонске – чуть больше. В том числе здание тюрьмы.
21.00. ДЕРЕВНЯ Браниха. Она в стороне от моря, но время, проведенное за рулем, и впечатления валили с ног. Здесь я последний раз ночевал больше двадцати лет назад, но всегда было много людей – три поколения родственников. И вдруг – никого. Один во всем доме, один во всей деревне. Ощущение одиночества.
Заснуть не получилось. Ушел на пруд рядом с домом. Пруд в детстве был известен тем, что там мы пускали кораблики - «как по Рыбинскому морю». Корабль иногда застывал в центре пруда и доставался длинными палками. Иногда в нашу детскую компанию приходил дед – посмотреть на это безобразие и выкурить сигаретку «Примы». «Прима» была большим дефицитом, привозилась детьми – из Ярославля, Рыбинска и Ленинграда. И хранилась в старинном комоде, вместе с фонариком, спичками, письмами и прочими важными в деревенской жизни деталями. Утром проснулся, по привычке втянул носом – а вдруг бабушка уже напекла блинов? Увы.
День второй. 8.00. БРЕЙТОВО. Вспомнилось, как однажды мы ехали зимой. Поездом – снова поездом – автобусом – еще автобусом – пешком. Между двумя автобусами было Брейтово, в котором не было автовокзала, а речной зимой не работал. Автобус останавливался на площади в нескольких метрах от берега. Мы выходили и ждали другой автобус. Было холодно, дул ветер, папа беспрестанно курил, а я, как мне тогда казалось, грелся дымом сигарет. Автобусы теперь останавливаются в другом месте, речной вокзал покосился от старости.
Зато Брейтово встретило меня настоящим колокольным звоном. Здесь теперь есть свой настоящий храм. Брейтовский район, в советское время прослывший центром областного атеизма (ни одного действующего храма), обретает новые черты и звуки. Сначала здесь построили деревянную церковь, в 2005-м она сгорела. Теперь поставили каменную - Рождества Иоанна Предтече.
10.00. ПОСЕЛОК ВОЛГА. В этот поселок когда-то давно уехали бабушкины и дедушкины деревенские соседи – самые близкие друзья. Мне 
тогда казалось, что именно с их уездом деревня начала умирать. Причин уезда понятна – в поселке железная дорога, аж с 1870 года. Здесь есть цивилизация, возникшая вокруг шерстопрядильной фабрики имени Розы Люксембург. Фабрику в 1895 году построил торговый дом «Карл Стукен», архитекторы и строители были привезены из Германии. Станцию не из окна поезда, а по-настоящему я впервые увидел случайно летом 2011 года. Впрочем, ничего случайного не бывает.
В этом я убедился, когда фотографировал фабрику, некогда гордость поселка, а сейчас - закрытую. Проходившая мимо (конечно же, не случайно!) женщина показала на облезлую табличку на стене, а потом рассказала, что в 1968 году сюда заложили Письмо в будущее, чтобы прочитать через сто лет. «Там и моя подпись есть, я тогда работала на этой фабрике, молодая была», - с грустной улыбкой добавила она.
«Путешествие закончилось», - с грустной улыбкой подумал я. Рыбинск – Пошехонье – Череповец – Устюжна – Весьегонск – Брейтово – Волга. Что же такое для меня Рыбинское море? Ехал искать какие-то исторические детали. Нашел свои воспоминания. И еще письмо в будущее. Не так уж мало, если вдуматься. Круг замкнулся.
Между тем, что было и тем, что будет -
времени тетива.
От «было» к «будет» шагают люди,
явившись на свет едва.
А время вновь над нами смеется -
шаги и дни сочтены,
на золотом циферблате Солнца,
над маятником Луны.
И дни кораблями уйдут от причала
навеки, но знаю я,
как все, что было, начать сначала,
вернув на круги своя…
(Андрей Макаревич)
Андрей Тутариков
