Item Item Item Item Item Item Item Item Item Item
О проекте Команда Звонковый центр Новости Контакты
gbEng

14.01.2019
Политика и экономика
3120
ЕЛЕНА СТЕПАНОВА: «У нас человеческие ресурсы на грани исчезновения. Проблем с безработицей не будет. Вообще никаких»
Елена Степанова уже скоро как год исполняет обязанности ректора Ярославского государственного технического университета (в простонародье - политех). Она много училась (закончила исторический факультет демидовского университета, защитила кандидатскую диссертацию по экономике, прошла переподготовку в РАНХиГС, Сколково) и много работала (в т.ч. ректором института развития образования Ярославской области и проректором ЯрГУ, директором Ассоциации ярославского фармацевтического кластера). И она поделилась с "Клубом социологом" не только своим видением текущего состояния образования в стране и перспективами его развития, но и качественными оценками состояния человеческого капитала.

ЕЛЕНА СТЕПАНОВА: «У нас человеческие ресурсы на грани исчезновения. Проблем с безработицей не будет. Вообще никаких»

Ярославская область – регион промышленный. И перманентно страдающий от недостатка кадров. Поэтому ярославские ВУЗы интересуют всех, кого интересует жизнь региона в принципе. Особенно хочется знать, как обстоят дела в технических ВУЗах, например, в Ярославском государственном техническом университете. Есть, что спросить у ректора Елены Степановой.

 

О ЕГЭ и прочих неприятностях

- Елена Олеговна, какие итоги реформы образования Вы видите сегодня? Образование стало в целом лучше или хуже?

Степанова9.JPG

- Реформа - процесс длящийся, он не завершился. Это очевидно следует из изменений, вносимых в программы развития образования. Уточним – высшая школа работала в парадигме программы, утвержденной на 2016-20 годы. Но в конце 2017 года, без каких-либо экспертных или общественных обсуждений, появилась утвержденная с января 2018 года, действующая ныне, государственная программа. В моем понимании это свидетельствует не столько о попытке переомысливания, сколько о выявлении несовершенств в процессе реализации программы, и попытке откорректировать ситуацию оперативным путем.

Кроме того, появился новый сюжет – «Национальные проекты». Естественно, не только в сфере образования. Нацпроекты, формально не связанные с образованием

, являются сквозными и взаимопрошивающими друг друга, и не всегда стыкуются с документально утвержденной программой развития образования. В частности, отдельный нацпроект «Наука». Мы понимаем, что сейчас рамках 

Национальных проектов будет определяющей по отношению ко всему остальному, и значит, возникают вопросы по поводу госпрограммы. И соответственно – по оценкам итогов реформы. Структура нацпроектов такова, что каждый из них включает несколько федеральных проектов, а каждый из федеральных проектов декомпозирован до уровня задач. Конструкт сложный. Он не всегда понятен, если ты не видишь общей картины, если нет перед глазами матрицы всех задач, всех национальных проектов, и всех точек их стыковки. По большому счету, видения такой матрицы нет ни у кого из нас. И, при прочтении отдельных федеральных проектов в рамках Нацпроекта «Наука», возникает ощущение либо перенасыщенности, либо неочевидной таргетированности тех или иных аспектов развития высшей школы и науки. А порой видишь откровенно белые пятна. Логично предполагать, что они будут закрыты, но как это будет сделано - непонятно.

- Повлияло ли введение ЕГЭ на уровень базового среднего образования, и каким образом?

- Вопрос предельно дискуссионный! И, к сожалению, в последнее время, площадок реально профессионального дискурса на эту тему нет. Мы видим лишь хаотичные протуберанцы негативного общественного мнения на тему ЕГЭ. Периодически они перемежаются высказываниями о том, что ЕГЭ дало возможность детям из любых школ поступать в какой угодно университет, независимо от того, где живет ребенок, и где расположен университет. Можно поступать сразу в несколько университетов, можно по нескольким направлениям, и это, наверное, хорошо. Но механика поступления в университеты - момент технический. Рассматривая этот аспект, мы не добавляем ясности в вопрос о ЕГЭ. А вот если говорить про содержательные аспекты ЕГЭ, то можно увидеть немало серьезных минусов.

Степанова1.jpg

Во-первых, содержание и требования федеральных государственных образовательных стандартов к основному общему образованию, то есть школе, не стыкуется с задачами, которые заложены в ЕГЭ, как форму демонстрации знаний. В частности, существуют метапредметные и межпредметные компетенции, которые оцениваются в процессе обучения школьника в школе, но никакого подтверждения на уровне ЕГЭ не находят. ЕГЭ – это по-прежнему сугубо предметные области, а реальность требует оценки межпредметных знаний и навыков. Во-вторых,  структура и содержание заданий, так называемых контрольно- измерительных материалов, корректируется из года в год, а точнее - усложняется. Основания для усложнения? Рискну предположить... Можно посмотреть на статистику ЕГЭ, и обнаружить очень интересные «волны». Практически всегда по всем предметам кривая сдачи ЕГЭ выглядит так - три года роста результатов, на четвертый - падение. Это означает, что федеральный институт, занимающийся измерениями и разработкой контрольно-измерительных материалов для ЕГЭ, руководствуется очень понятной логикой: «Результаты до бесконечности расти не могут. Если они стабильно растут, значит нужно менять подход к измерению». А меняют подход одним способом – усложняют задание. Хотя эта же логика принята в международном образовательном сообществе, результаты бесконечных усложнений тестов ЕГЭ нелучшие. Уже несколько лет назад мы столкнулись с тем, что даже ребята, которые устойчиво шли с прекрасными результатами по математике, были олимпиадниками, вопреки всем ожиданиям сдавали экзамен даже не на 80 баллов, а едва на 60. Это вызывает серьезные сомнения в качестве ЕГЭ в его нынешнем виде. Как любой инструмент (если он сложнее градусника) ЕГЭ, и его контрольно-измерительные материалы нуждаются в серьезных и чувствительных настройках. Пока эти настройки проводятся грубовато. 

Я и мои знакомые не раз сталкивались с ситуациями, когда ради подготовки к ЕГЭ школьное обучение превращают в обучение соблюдению ритуалов. А на самом деле важна способность понимать задачу и ее решать. Но предметом оценивания в сегодняшней школе является не это. В результате сегодня уровень подготовки наших абитуриентов по дисциплинам естественно-математического цикла оставляет желать очень и очень лучшего. Это не специфика нашего университета или нашего региона, проблемы с образованием в области физики и химии более или менее одинаковы везде. Справедливости ради уточню – причина не только в несовершенстве ЕГЭ. Качество школьных учебников и рабочих тетрадей - отдельный разговор. Там полный «букет», начиная с фактологических ошибок, и кончая тем, что материал дефрагментирован до такой степени, что ощущения системности научного знания не возникает вообще никакого. В целом сегодняшний уровень естественно-математического образования нельзя сравнивать с уровнем советского времени, и даже с уровнем начального периода перестройки. Он заметно ниже. Это факт.

Как инженерный университет, где преимущественное большинство направлений построено на хорошем знании физики, химии и математики, мы предпринимаем меры. У нас есть программа выравнивания. Выбираем первокурсников, у которых, по нашему экспертному мнению, балл ЕГЭ ниже уровня, необходимого для обучения в университете. Формируем из них группы, и в течение 2-х месяцев идет программа интенсива по физике, химии и математике школьного курса. Это помогает.

- Может быть, это этическая проблема, вопрос морали, воспитания? Может они просто не хотят учиться?

- Я не могу оценивать ситуацию во всех вузах, но этический облик детей, приходящих в наш университет, нас устраивает. К нам приходят дети, которые хотят учиться. Это видно. Они активные и мотивированные. Мы это видим и через образовательную компоненту, и через опосредованно связанные с ней формы активности. Наши студенты с удовольствием участвуют в наших же профориентационных мероприятиях. Часть занятий, кружков, лекций, проходивших в рамках «Дней науки» для школьников, вели наши студенты. Что важно - активна не всегда одна и та же группа студентов, не серия «лучших учеников в классе». Большинство наших ребят инициативны и креативны. Никакого нигилизма в вопросе: «А нужно ли высшее образование?» нет. Об этом свидетельствует и то, что конкурсность при поступлении в наш университет сохраняется.

- Насколько велик конкурс?

- Самый низкий конкурс - 1,7 претендента на 1 место. На «архитектуре» в прошлом году было 7 человек на место.

 

Кто такой бакалавр и куда ему деваться?

- Введение магистратуры в вузах как-то влияет на уровень подготовки молодых специалистов?

Степанова6.jpg

- Я училась в Школе управления в Сколково по программе «Ректорский кадровый резерв». Вместе со специалистами самого разного профиля из 40 университетов. Так вот, когда речь заходила о магистратуре, «болячка» озвучивалась повторяющаяся. Университеты, в преимущественном большинстве своем, сами до конца не осознают, чем магистратура отличается от бакалавриата, кроме того, что это некое продолжение бакалаврской программы.

При этом, внимание! Возьмем, для примера, медицинское образование. Если ты медик, ты не перейдешь в ординатуру, не пройдя базовый институтский курс, и это правильно. А по большинству магистерских программ такая вещь возможна! То есть, к нам, на магистерскую программу, допустим «Машины и механизмы» может поступить человек, который в бакалавриате не учился.

Сдает вступительные экзамены – и на магистратуре. Качество вступительных экзаменов - это вопрос, конечно, к нам. Теоретически, мы должны отсеивать, неспособных к обучению в магистратуре. Но в реальности это не всегда возможно. Да, большинство поступающих в магистратуру закончили бакалавриат по тому же самому направлению. Но мы должны быть готовы обучать и меньшинство, тех, кто по этому направлению не учился. И вынуждены формировать магистерскую программу, включая в нее целый ряд дисциплин, которые бакалавры уже проходили! Такое положение вредит тем, кто приходит на магистратуру после бакалавриата.

Поэтому, констатируем - мы пока только движемся к пониманию того, что такое магистратура, и какой она должна быть. Нам не хватает тонких настроек. Пока магистратура – это просто более высокий уровень образования по соответствующему направлению, и другой уровень диплома. Предприятия – работодатели фиксируют – да, уровень магистрантов более осмысленный, их профессиональная позиция четче, чем у бакалавров. Плюс, магистратура определенно нужна и полезна тем, кто обучается у нас в заочной или ускоренной форме. Это люди, которые уже поработали на предприятиях, они прекрасно понимают, зачем к нам «на минуточку» зашли… Они знают, что не перейдут на более высокую позицию на предприятии, не имея магистерского образования. Это касается и специалистов по государственной службе. Если ты бакалавр, то начальником отдела не станешь никогда, останешься вечным консультантом. Магистратура нужна, и дает другой уровень качества обучеия. Но для нас – это объект отдельного переосмысливания, мы сейчас очень глубоко, для начала - для себя, пытаемся проанализировать и понять – насколько магистратура должна быть «продолжением» обучения по бакалавриату? 

На каких образовательных программах ставим, крест, и завершаем траекторию направления бакалавриатом? На каких направлениях делаем упор на магистратуру (есть ряд совершенно не освоенных пока университетом направлений). Я убеждена, что магистерские программы должны готовить специалистов не просто с более высоким уровнем квалификации (как это происходит сейчас), но и мультикомпетентных специалистов. Не может быть в наших современных реалиях, скажем, магистра по химической технологии. Туда будут внедряться и серьезные элементы связанные с «цифрой» и IT. Пока мы этих тонких настроек не делаем.

На мой взгляд, самые интересные вещи рождаются на стыке направлений. Надо уходить от дисциплинарных линеек. Есть очень хорошее определение – «образовательная труба», вот из нее и надо выбираться. Неправильно, когда мы бесконечно углубляем одно и то же. Ребенок пришел в физико-математический лицей, потом в промышленно-экономический колледж лабораторно-химического анализа, перешел к нам на химическую технологию …. Можно бесконечно развивать свои навыки в области химической технологии, но упустить очень много разных аспектов, траекторий, веточек развития, которые востребованы, либо скоро будут востребованы рынком.

 

О прогнозах и стадиальном отставании

- Время узких специалистов уходит?

   - Я считаю, что да.

- Можно ли делать прогнозы на то, какие именно специалисты будут востребованы в будущем?

- Прогнозы есть. Качество прогнозов плохое. Мы ориентируемся на данные государственной статистики, как и практически все наши ведомства, потому что это единственная валидная база, которую можно применять. Эти данные выстроены по принципу ретроспективного анализа. Но, начиная с 2000-х, мы все больше вовлекаемся в технологическое торнадо, скорости изменений растут. И говорить о том, что методом ретроспективного анализа можно эффективно пользоваться - великая глупость. Нам составляют прогноз на 5-6 лет, но он построен на анализе данных за предыдущий сопоставимый период. Плюс данные опроса работодателей. А теперь, внимание, вопрос. В Ярославской области многие предприятия входят в вертикально интегрированные холдинги. Центры принятия решений находятся вообще ни разу не здесь. А стратегировать безотносительно персоналий, личностей, конкретных предприятий (ЯМЗ, «Сатурна», радиозавода) – не-ре-аль-но. У них есть понятие производственных планов, но в лонгитюде не живет никто. Стратегии на долгосрочную перспективу мало у кого есть. Есть гособоронзаказы – они на это ориентируются. Нет заказов – значит, все. Доступный мне пример-исключение – фармация, там есть прогноз. Но это только потому, что ситуация с тем, как болеют, и как лечить понятна. Потребность в кадрах у такого рода предприятий на уровне арифметической погрешности, они высокотехнологичны. Общий штат сотрудников на «Тakeda» порядка 200 человек, столько же - на «Теva», около 800 на всех предприятиях группы компаний «Р-Фарм» в Ярославской области - о чем вообще говорить? Итак, эффект статистики сомнительный.

Степанова 8.jpgС опросом работодателей тоже не всегда гладко. Я в свое время столкнулась с вопросами, которые рассылал один из наших региональных органов исполнительной власти руководству компаний и организаций. Запрос был получен условно сегодняшним днем в 12.00, с требованием предоставить данные о потребности в кадрах… сегодня же, до 15.00. Какой потребности? На какую перспективу? Сейчас надо, или через год? Вот пример анализа обладания данными, на которых хотелось бы строить хоть какой-то прогноз. Поэтому, мы живем в ситуации бесконечного сканирования пространства, отлавливания, как принято сейчас говорить, «хайповых историй», тренды анализируем, смотрим по росту отдельных отраслей. IT и связь идут в рост – это очевидно. Но по всем остальным отраслям – не будем себе врать, что мы занимаемся серьезным анализом. У нас фактуры объективной для этого не хватает. Если другие ректора будут говорить по-другому, я думаю, что коллеги будут не очень правы. Вне данной проблемы только медицинский университет, они очень узкоотраслевые, у них все по-другому.

Из чего мы берем информацию? У нас выстроена неплохая система взаимодействия с ключевыми предприятиями области. Нас интересует, куда пойдут наши дети. На производство, которое платит 15 тысяч рублей или все-таки туда, где зарплата 70? Мы коммуницируем, прорабатываем вопросы - кто им нужен сейчас, кто - в перспективе, с учетом их производственных планов. Такая «be-to-be» работа эффективна, но это вопрос индивидуальных, иногда личных связей с руководством предприятий. Это не система на уровне региона.

Есть еще один «нежный» момент, который добавит ложку дегтя во все это. Любой университет кроме лицензии на право ведения образовательной деятельности имеет еще перечень программ аккредитованных Рособрнадзором программ, по которым мы имеем право вести образовательную деятельность. По направлениям подготовки. Если мы хотим открыть новое направление, мы должны делать это на свой страх и риск. Если программа не аккредитована, на нее не дается бюджетное финансирование. До момента первого выпуска бакалавров или магистров по этой программе мы не имеем права выдачи документов государственного образца. С момента запуска программ до момента выпуска проходит минимум 4 года. Это серьезный тормоз. В итоге мы получаем ситуацию «дважды отсталости», потому что: а) статистика старая, б) ее качественно нет, в) мы ориентируемся на понимание отраслевиков, их текущее состояние, и прогнозные планы в краткосрочной перспективе, и г) даже сориентировавшись, мы выдаем выпускников через 4 года.

Отчасти утешает, что проблема не только российская, дискуссии по ней идут во всем мире. Но результатов пока нет.

 

О качестве обучения

- С прогнозом ясно. А что происходит сейчас? Выпускники каких специальностей наиболее востребованы на рынке труда? Насколько востребованы выпускники Технического университета ярославской промышленностью?

Степанова4.jpg- Для меня, как для руководителя организации, которая должна обеспечивать успешность человека в жизни, главным вопросом остается качество обучения. А с востребованностью ситуация неоднозначная. 90% наших выпускников трудоустраиваются в первый год после получения диплома. Не работают только те, кто рожает, или в армию пошел. 90% трудоустраивается в Ярославской области. Это один из очень забавных аргументов в дискурсе внутри университетов, и нашего, в частности: «Ну наших же берут!» Их возьмут. Потому что других-то нет! У нас человеческие ресурсы на грани исчезновения. Можно посчитать возрастные категории, количество рабочих мест и количество физически трудоспособных людей, и сейчас, и в среднесрочной перспективе. Результат подсчетов предрешен – у нас не будет проблем с трудоустройством. Вообще никаких. И поэтому ключевой вопрос - как раз качество. Не выбор компетенций, а качество.

- Директора заводов жалуются, что вузы готовят непригодных для практической жизни специалистов. Их приходится переучивать. Как это согласуется со стремлением к повышению качества обучения? Может быть, учите не тому?

- Как бы громко работодатели не говорили об этом, у меня есть два ответа. Первый: ни у одного университета нет задачи готовить специалиста для конкретного рабочего места на конкретном предприятии. Государство финансирует то, что называется «федеральный государственный образовательный стандарт». В нем четко прописано: что должен выпускник университета уметь, чем владеть, и какие навыки демонстрировать. Там нет ничего про то, что он должен пойти работать на предприятие ООО «Ромашка». Он должен быть технологом, знающим основные процессы, умеющим выполнять то-то и то-то. В базе задач образования вообще, и высшего, в частности, кроме профессиональной компоненты, есть трансляция культурных норм и ценностей. А достройки и тонкие настройки до специфики вашего производства, до ваших технологических процессов – да, это наша с вами, но совместная, задача.

Поэтому «камни в огород», мол «вы нам готовите не тех» не принимаются. Мы с удовольствием будем готовить «тех», если вы к нам добавите свои задачи, которые вы выстраиваете, исходя из ваших профессиональных стандартов. Но в нашем государстве, к сожалению, образовательные и профессиональные стандарты живут разными жизнями.

 

Опорников тоже подрезали… А США нам все-таки указ

- ЯрГУ им. Демидова получил статус опорного федерального университета. Объединится всем ярославским вузам не удалось. Каковы перспективы развития вузов, которые не захотели объединяться в единый федеральный опорный вуз, и каковы перспективы развития вошедших в объединение? Какие преимущества получил опорный вуз? Какие преимущества получают присоединившиеся к нему вузы? Видите ли Вы в объединении какие-то риски или потенциальные трудности?

- Статус опорного университета – понятие из госпрограммы 2016 года. Было заявлено проведение конкурсных отборов и формирование сети опорных университетов в регионах РФ. Опорный университет - это университет «якорный», который наилучшим образом концентрирует у себя научно-образовательный потенциал и демонстрирует свою способность к развитию. Он это может проявлять, подтверждая свою академическую и финансовую состоятельность. Академическая - насколько активно ученые университета «генерят» научные знания, и присутствуют в российских и международных научных сетях, а именно - публикации. Их количество являлось одним из показателей, позволявших университету претендовать на статус опорного, и дальше эти показатели должны были расти. Вторая группа показателей была связана с образовательной деятельностью, это тоже была точка входа. Количество студентов очной формы. Пропорции соотношения между бакалавриатом и магистратурой, которые также были вменены в программе развития сети опорных вузов, как показатель к обязательному росту. То есть, университет должен был продемонстрировать свою состоятельность, и заявить программу развития, которая должна была быть максимально ориентирована на региональную экономику и подтверждать свой вклад в региональный социум через реализацию проектов, мероприятий, и улучшения своих показателей как «опорника». Ну, а теперь, на минуточку. В новой версии госпрограммы ничего про опорные университеты нет. Будет ли расти их количество - непонятно. В национальных проектах их тоже нет. Я - не Правительство РФ, и не могу ответственно заявлять - будут ли внесены какие-то изменения. Но вполне себе возможно, что конкурсные отборы, проведенные ранее и зафиксировавшие энное количество опорных университетов, на этом и закончатся. Так же, как в свое время закончилась история с национально-исследовательскими и федеральными университетами – мы знаем, они у нас есть. Есть статус, который позволяет этим университетам в числе прочего утверждать свои образовательные стандарты. Открывать свои Диссертационные Советы. Другие университеты, не имеющие статуса национально-исследовательского или федерального университета, таких преференций лишены. Мы работаем в рамках требований Министерства, федеральных образовательных стандартов и т.д. 

Степанова 7.jpg«Опорники» очень разные. Я эту историю знаю изнутри, на момент, когда ЯрГУ им. Демидова подавал заявку и проходил конкурсный отбор на получение статуса опорного университета, я там работала проректором. И участвовала в разработке программы развития опорного университета. Я знаю и участников первого тура отбора, и тех, кто подавали заявки во второй год. Результаты у них очень разные. Подведение итогов выполнения программ развития опорных университетов, проходившее в ноябре 2018 года, в Москве, продемонстрировало удивительные вещи. Выяснилось, что часть опорных университетов вообще в своих регионах ни разу неопорные. Бывает, что «опорник» по показателям выглядит хуже, чем университет, не получивший этого статуса. По «опорникам» сейчас секвестируют бюджеты. Программа развития Демидовского университета - открытый документ, есть на сайте университета. Изначально предполагалось, что бюджет трехгодичной программы – ежегодно 100 млн. руб. Деньги должны были выделяться федерацией, в зависимости от успешности - первый год как бы авансировался, последующие должны были финансироваться по результатам. По 2018 году прошло секвестирование бюджетов программ развития опорных университетов на 60-70%. Но в программе «опорника» прописано, например, дооснащение оборудованием научных центров, и другие недешевые мероприятия. Это значит, что ситуация для отдельных университетов будет явно критической. Отсутствие финансирования при принятых обязательствах по показателям – серьезная проблема. Надо будет очень сильно исхитряться, доставать правой ногой левое ухо, чтобы выполнить все это. Я не знаю - есть ли в структуре нашего учредителя департамент, который бы отвечал за «опорники» и удерживал рамку этого проекта. 

Мое мнение – «ядровой», «якорный», как угодно его назовите, опорный университет в регионе нужен. Нужен как олимпийская планка, которая всех заставляет подтягиваться. Если все одинаковенько, если нет соревновательности, в хорошем смысле этого слова, это расслабляет. Но заведомо непродуктивная вещь - абсолютизировать эту историю, и доводить до того, что опорник должен, как пылесос, втянуть в себя все остальные ВУЗы. Такая практика подтвердила свою несостоятельность – ее пытались вводить, и не только в РФ. Ситуация, сложившаяся в РФ, очень специфична. Попробуем сравнить ее с ситуацией в США. Некоторые американские университеты – это уровень наших техникумов. Но в США есть 30 университетов, на которые мы все ориентируемся, которые мы все знаем. Так вот, чтобы эти 30 появились, в США существует 3000 университетов. На 300 млн. населения. У нас университетов подведомственных министерству образования и науки меньше 300. Даже если приплюсовать все отраслевые, военные, всех будет около 500. Это катастрофа. Если сопоставить с США (с учетом численности населения и всех иных показателей) – у нас должно быть минимум 1000 университетов. А их 500. И постоянно говорим о задачах – войти в пятерку, в десятку… При вдвое меньшей плотности университетской сети? Вряд ли. Я – не поклонница советского периода истории, но кое-что в СССР было по сути правильным. Например, распределенная система НИИ. Для того, чтобы, условно говоря, что-то полетело в космос, должны были существовать 50 НИИ, из которых только два действительно генерили знание, которое позволяло лететь в космос. Без высокой плотности академической среды, без «критической массы», невозможно рождение чего-то действительно дельного. И значит, любое управляемое или неуправляемое сокращение числа институций высшей школы, и, как следствие, сокращение количества обучающихся в университетах, будет приводить к совершенно необратимым последствиям.

 

Столица как пылесос. Но дети у нас все-равно умные.

- Москва действительно высасывает все лучшие кадры? Как Вы относитесь к стремлению абитуриентов поступить в московские вузы?

- Если говорить о наших преподавателях, то такой проблемы нет. А если о абитуриентах… История о качестве московского образования сильно мифологизировна. На фоне университетов, которые всегда будут в топе, всегда желанны, есть много более чем слабых ВУЗов. Москва привлекательна еще «заманухой» будущих заработков и перспектив. В моем понимании и это миф. Чтобы в Москве состояться как профессионал, нужно очень сильно потрудиться. И конкурентная среда специалистов там значительно более плотная. Стартовый заработок в Москве действительно 70 тысяч, а в Ярославле – 20, но разницу съедают московские цены, и в итоге - примерно одно и то же.

Степанова5.jpg

Но если ребенок подготовлен, пусть пробует. Дети сейчас умные – они перекапывают кучу информации, сравнивают, выбирают по духу. С точки зрения качества жизни и культуры столичный регион более интересен, особенно молодежи, ориентированной на «движуху» и новые события. Это нормально, когда в такие центры притяжения, как Москва и Петербург, едут дети. У нас паспорта никто не отнимал, это осознанный выбор. Но если ты просто хочешь жить в нормальной, комфортной среде – я считаю, что Ярославль вполне комфортный для жизни город. Перспективы карьеры у нас тоже есть. Я не вижу здесь проблемы. Весьма нередки истории, когда ребята, проучившись в Москве, возвращаются сюда. И не потому, что у них не получилось, а потому, что они получили статус диплома и уровень образования, с которым они могут прийти сюда, и сказать: «Я стою дороже».

- Уровень ярославского высшего образования высок? Мы - середнячки или все-таки в «конце рейтинговых списков»? По сравнению со столичными вузами уровень ярославского высшего образования в целом ниже? Или есть специализации, в которых мы сильны?

- В целом мы не в первых 50%, а чуть-чуть ниже, устойчиво ближе к середине. Особо сильное у нас математическое образование. С начала 2000-х ярославская математическая школа из года в год, воспроизводит олимпиадников - чемпионов мира по математике. Не было ни одного года, чтобы наши дети, 10-11 класс, не заняли призовых мест. Как следствие – у нас сильнейшая подготовка по этому направлению в области IT. Но тут как раз работает «вымывание», о котором Вы спрашивали. Дети-чемпионы с очевидностью не остаются в регионе. Они тут же получают предложения из ведущих университетов мира. Это эксклюзив Ярославского региона. Но, пусть школа на меня не обижается, появление таких детей - заслуга не столько школ, сколько преподавателей высшей школы, которые работают с олимпиадниками. Второе – (не эксклюзив made in Yaroslavl, но очень сильное содержательное ядро) – наша химия. Это опосредованно объясняется тем, как в свое время формировалась промышленная палитра региона. Химия, нефтянка, лакокраска, у нас есть профессура с мировым именем. Люди, которые не просто признаны, а свободно говорящие на нескольких языках, идущие от одного престижного конгресса к другому, и осуществляющие реальные разработки. У нас одна из сильнейших в стране архитектурная школа. По данным ежегодного мониторинга качества приема, проводимого Высшей школой экономики, наше направление «Архитектура» занимает 15 место в РФ.

 

О конкуренции и сотрудничестве с западными вузами

- Периодически появляется информация о расширении возможностей получения бесплатного (или недорогого) высшего образования за рубежом, например, в Чехии. Практика обучения в других странах стала повседневностью, в европейские университеты может поступить гражданин любой страны. Это позитивный процесс, или он несет в себе потенциальную угрозу для стабильности экономики отдельных стран?

- С точки зрения геополитики, государевых интересов, для России это - колоссальная опасность. Европейские страны одна за одной принимают решения о бесплатности высшего образования для иностранных студентов. Но всех не вытянут. Вытянуть можно только тех, кто свободно владеет иностранным языком, а большинство наших школ таких возможностей не дает. Все решит то, какие ценности исповедует семья. Кроме того и финансовые ограничения все же есть: обучение бесплатно, но студенту надо на что-то жить.

- Технический университет сотрудничает с зарубежными вузами?
- Наш университет - единственный в Ярославской области, имеет право на выдачу двойного диплома по специальности «Экономическая информатика». Два диплома - наш и Технического университета Вильдау. Эта программа реализуется уже порядка 20 лет. У нас синхронизированы учебные планы, и два семестра, то есть в целом - полноценный учебный год, студент учится там, по немецкой программе. Это, естественно, предполагает свободное владение немецким, в том числе, и техническим немецким языком. Не все кто там проучились уезжают, выбирают эту траекторию единицы.

 

О региональной стратегии

- Вы принимали участие в разработке Стратегии социально-экономического развития Ярославской области до 2025 года. Что Вы можете сказать о кластерах, которыми занимались лично Вы?

Степанова2.jpg

- Как официальный документ, есть Стратегия, утвержденная распоряжением губернатора в 2014 году. В 2018 году была актуализирована история про разработку Стратегии с новым брендом - «10 точек роста». Я, к сожалению, не видела на официальных ресурсах документа, с таким названием. 

Поэтому, говорим об утвержденном документе. С понятием «кластер» толком не разобрался до сих пор никто. Минпромторг фактически воспроизводит понятие «территориальных производственных комплексов». Это энное количество предприятий, имеющих территориальную локализацию в одном субъекте, и взаимосвязанных между собой производственными цепочками до конечного выпуска продукции. Понятие «кластера» от Минэкономразвития другое. В инновационных кластерах (даже слово «территориальный» убрано), участники взаимодействуют на принципах партнерства, и отгрузка этапной продукции не является обязательным элементом. Предметом взаимодействия там могут быть совместные научно-образовательные проекты. То, что у нас позиционировано как «фармацевтический кластер» в чистом виде «кластером» назвать нельзя. Это не количество компаний и организаций по признаку отнесения к фармацевтической промышленности и локализованных в Ярославской области. «Teva», «Takeda» и «Р-Фарм» никак не связаны между собой. Оценивать итоги работы в условиях отсутствия ясной классификации я бы не стала.

 

О проблемах и достижениях политеха

- Какую проблему Технического университета Вы обозначили бы как самую серьезную?

- Кадры.

- Какое достижение Технического университета Вы считаете самым значимым?

- В 2017 году, на уровне государственных программ, Минстроем была инициирована программа «Городские реновации». Наш Университет, в соответствии с письмом Минстроя и распоряжением Губернатора, определен как опорный ВУЗ региона по реализации проекта «Городские реновации». В обычной жизни это означает, что мы включены во все процессы разработки преобразования городских пространств. Наши обучающиеся готовят проекты, которые потом выносятся на голосование. Это делают наши дети под руководством наших преподавателей, а не проектные бюро по заказу.

 

Об увлечениях и хобби

Степанова3.jpg- У Вас есть любимая книга?

- «Мастер и Маргарита».

- А хобби?

- Пение. Пою очень разное. Люблю легкий джаз, люблю классику. В основном петь получается с друзьями, в караоке.

- У Вас дочь-школьница. Кем бы Вы хотели ее видеть в будущем?

- Кем - не так важно. Я хочу, чтобы мой ребенок чувствовал себя счастливым.

 

Беседовала Варвара Неянова



В публикации использованы фотографии из личного эккаунта Елены Степановой на facebook.  

 


Опрос
Какое событие в жизни страны Вы хотели бы, чтобы случилось в 2024 г.?