Имя Михаила Нянковского на слуху у многих. Известный педагог с массой регалий, востребованный ведущий всевозможных массовых мероприятий, довольно успешный издатель. Человек далекий от политики, при этом в свое время он «засветился» в народном штабе в поддержку действующего президента. А недавно Михаил Александрович попробовал себя в качестве литератора, и выпустил свой первый роман - «Черновик».
- Как Вам удается все успевать?
- Я всю жизнь занимался одновременно несколькими вещами. Это кажется нереальным, но деваться некуда. Поэтому основное - книгоиздание, но еще - телевидение, и как я это называю - «фестивали, конкурсы, концерты». Все время веду какие-то церемонии, ток-шоу, круглые столы. Не скажу, что это легко и просто. Каждый раз нужно готовиться, вникать во все. Но опыт публичных выступлений еще со школы очень помогает. Я свой первый спектакль поставил в десятом классе.
- Интересно было попробовать себя в качестве режиссера?
- В качестве режиссера - сказано сильно, но по сути - да. Более того, я написал инсценировку, собрал ребят, поставили спектакль, и сыграл там главную роль. Конечно, шедевра на уровне «Золотой маски» не получилось, но это было интересно. Потом в институте на третьем курсе создал театральный коллектив «Диалог», не имея специальных знаний, просто хотелось и получалось. На факультете мы выпускали совершенно легендарную, почти диссидентскую по тем временам, стенгазету «ИКАР». «Диалог» - не слишком диссидентский, но были вечные конфликты, споры с деканатом на предмет - можно ли ставить спектакль о любви в год 60-летия образования СССР или это безыдейно. Вопрос поднимался на общем собрании факультета. Сейчас звучит смешно, и никому не объяснишь, что в то время это была практически борьба с режимом. Мне всегда было скучно браться за одно дело. Даже когда работал в школе, занимался театром, программами «Дитя мира», «Дебаты», руководил командой КВН, сам играл. Сейчас бы сконцентрироваться на одном деле, но - увы.
- Что из ваших занятий Вы можете поставить на первое место?
- Мне важно все. Я никогда не делаю то, что мне не интересно. Но если приходится за подобное браться, стараюсь найти нечто особенное, что увлекает.
- Например?
- В учительской работе много неинтересного. Причем я начинал еще в советские годы, когда существовала обязательная программа - Горький, Шолохов, Маяковский и никуда не денешься. Но если уроки скучные, дети это чувствуют. А значит надо искать. Я никогда не был расположен к Некрасову, но садился, «копал» тоннами литературу, и нашел для себя много нового. Закончилось тем, что Некрасовым я сегодня занимаюсь по всем фронтам - сняли про него фильм, выпустили книгу его рукописей - это близкий и понятный мне автор. В издательском деле то же самое. Это сейчас я имею возможность выбирать, что издавать. Но в течение десяти лет у меня был план - 15-20 книг в месяц. Старались придумывать, чтобы стало интересно. У нас в издательстве хороший коллектив. Мне всегда везло на коллег, и в школе №36, где я начинал работать учителем, и в Провинциальном колледже.
- Как родилась идея его создания?
- Идея носилась в воздухе. С моими друзьями - педагогами мы собирались в лагере комсомольского актива, знаменитом «Корчагинце», мечтали вместе организоваться, работать. Но все понимали, что это романтические грезы. Воплотил идею в жизнь Михаил Вадимович Груздев. Он разработал концепцию, привлек людей. Там был очень сильный состав. Я подключился к его команде на стадии подготовки, обсуждения, споров. Мы были заводные, да и время было особое - начало 90-х. Это сейчас говорят - лихие 90-е. Для гуманитарной сферы это были лучшие годы. Появилась свобода в гуманитарных проектах, образовании. Плюс к этому культура и литература, которую я изучал и преподавал, поменялась. То, что мы знали, оказалось никому не нужно. Выяснилось, что есть другая литература. Команда колледжа всегда была абсолютно уникальной, там сохранялся особый дух и желание придумывать что-то новое. Сегодня такое невозможно, пришли другие времена, и такой проект уже не сделать. А тогда мы собирались всем коллективом - дети и взрослые, обсуждали, что у нас хорошо и плохо. Не работают батареи или не устраивает учитель географии? Батареи включали, а учителя географии меняли.
- Кем Вы себя ощущаете в большей степени - писателем, учителем, издателем или ведущим?
- Я задаю порой себе этот вопрос и не нахожу ответа. Педагог - это состояние души, диагноз. Я был учителем 24 года, но не жалею, что ушел. Успел сделать это за пятнадцать минут до того, как меня начало все раздражать. В определенный момент происходит профессиональное выгорание. Не случайно же 25 лет у учителей - выслуга. Кто-то умный понял, что дольше трудно учить по-настоящему. Причем у тех, кто работает «в полноги» оно может произойти и через 50 лет. Я всегда старался работать с полной отдачей и выгорел раньше. Уверен, если почувствовал внутреннее раздражение – уходи, не доводи до греха.
- В издательстве Вы тоже работаете долгое время?
- Здесь немного по-другому. Все книги абсолютно разные и по-разному сделаны. Каждый раз как будто новую профессию осваиваешь. Как-то мы готовили книгу о первом русском индологе Герасиме Лебедеве. Сначала издали его рукопись, датированную 1805 годом. Это первое описание Индии в России. На тот момент я мало что знал об Индии, индологии. Начал заниматься этой книгой, причем пришлось ее немного адаптировать, переложить на современный русский язык, вчитываться в каждую фразу. Спустя пару лет мы стали издавать монографию об этом авторе, причем в переводе с бенгальского. Я стал работать с индологами, бенгалистами - людьми, о существовании которых я даже не подозревал. По аналогии проект прошлого года - роман сербского писателя о первой мировой войне, которую мы знаем мало. Это переводная художественная литература, пришлось самому редактировать, съездить в Белград, Каждый раз находится что-то новое и интересное.
- Похоже, это дело Вы никогда не оставите?
- Я давно перестал загадывать, потому что все самое интересное в жизни у меня происходит неожиданно. К примеру, я никогда не снимал телефильмы. Но в 2008 году ко мне обратились с предложением снять фильм о Некрасове. Я написал сценарий, оказался ведущим в кадре и за кадром, объездил Некрасовские места. А в 2009 году неожиданно для себя сел писать книгу о своих предках. Это были два месяца абсолютного счастья.
- Вы сидели в архивах?
- Нет, у меня весь архив хранится дома, начиная с диплома об окончании моим прадедом Киевского университета святого Владимира в 1885 году или бабушкин диплом, выданный на Бестужевских курсах 1912 года. Моих родных давно нет, но эти два месяца они были со мной рядом, и это было безумно интересно. Так и три года назад совсем не собирался писать, но потом щелкнуло, и получился роман.
- Роман «Черновик» Ваш первый авторский опыт? Как Вы к этому пришли?
- Я все время рассказывал детям, как рождается художественная литература, а тут впервые решило ею заняться сам. Никакой долгой подготовки не было. Все случилось само собой, сел за компьютер и начал писать. Понятно, какие- то вещи были выношены, но не как замысел романа, а скорее размышления. Все- таки я давно живу и пытаюсь жить осмысленно.
- Это автобиографическое произведение?
- Если воспринимать этот роман как автобиографию, в приличные места меня больше не пустят. Любой автор пишет о том, что пережил, прочувствовал, что понимает в этой жизни. Другое дело - не обязательно отождествлять себя и героя. Автор может испытать те состояния, которые переживает герой, но совершенно в другом контексте. В романе есть какие-то совпадения, просто потому, что нельзя писать о том, чего не знаешь. Герой попадает в ситуации, где оказывался и я, но в качестве другого действующего лица.
- Вы преследовали цель сделать некий общий портрет Вашего поколения?
- Наше поколение, на самом деле, очень любопытное. О нем, наверное, позже напишут настоящие романы. Наша жизнь разделилась пополам - росли в одной стране, а потом полжизни встраиваемся в другую. Причем иерархии ценностей той страны и этой совершенно разные. В прошлом остался период становления, формирования нравственных основ. Мы жизнь прошли до половины, а нам говорят - все не так, вот иные ценности, другая правильная жизнь. А дальше судьбы у всех сложились по-разному. Бывали трагедии, одни не могли так жить, спивались, принимали решение уйти. Другие вписались, вошли как нож в масло, потому что и раньше понимали, как хотят жить, но только тщательно это скрывали. Кто-то сконцентрировался на вечных вещах - семье, детях. У меня есть герои практически все этих типов. Большое число людей этого поколения сидят на двух стульях. С одной стороны нам ценно, что было тогда, с другой - нам очень весело здесь. А соединить это невозможно, поэтому приходится идти на какие- то компромиссы, иногда на предательство, которое не сразу замечаешь. Причем все стало так относительно- то ли предал, то ли нет, а что такого - все так делают. На самом деле этот роман - результат очень грустных размышлений. Я воспитан в интеллигентной семье, где деньги не играли особой роли, о них не принято было говорить. У нас интересовались другими вещами, много читали, ходили в театры, общались, дружили. Я прекрасно помню, как жили мои родители. Самым главным было – преданность делу, которому посвятил свою жизнь. Моя бабушка больше пятидесяти лет проработала детским доктором. Мама - по распределению попала в больницу им. Соловьева и сорок семь лет была там врачом. Для меня это тоже важно. Но сегодня я понимаю - надо зарабатывать деньги, а для этого иногда с принципами нужно быть поаккуратней. За верность идеалам платят не всегда. Вот мы и мечемся. Об этом нельзя не думать и роман - результат этого. Когда осмысливаешь эти вещи, становится легче. Даже если совершаешь что-то не слишком нравственное, по крайней мере, осознаешь это. У Распутина есть фраза – «раньше совесть сильно различали». Это не значит, что раньше жили только по совести, но ее, знали, понимали, что такое хорошо, и что плохо. У нас же сейчас все относительно, и это ужасно. Потому что ориентиры напрочь потеряны, и с этим приходится как-то жить. Если раньше совершали проступок, понимали, что это плохо, становилось стыдно. Теперь совершают, ищут обоснования и объяснения своим действиям и находят. У меня герой такой. Он всегда найдет, как переложить ответственность на обстоятельства, на других людей. Это наш путь невеселый - за что боролись…
- Ваше отношение к политике?
- Я всегда был лояльным, и в политику не стремился. Да, у меня был опыт работы в предвыборном штабе. Когда-то я много где был, но больше номинально. Мое сегодняшнее присутствие в комиссии по культуре Общественной палаты Ярославской области - это не попытка вмешаться в политику и поддержать чью-то линию, а желание хоть что-то сделать. Это больше общественная структура, и создается впечатление, что есть возможность поучаствовать в реальной жизни, кому-то помочь. Я понимаю, что от нас мало что зависит. Но сколько можно терпеть безобразное отношение к древнему Ярославлю? Сидеть и ждать, когда его застроят современной «красотой» и снесут, что нам дорого? Пусть у нас минимальные возможности, но мы что-то сделаем в этом направлении, кто-то в другом и, возможно, результат будет. Ни в каких политических акциях я не участвую, ни в какие партии не вступаю. Только два года был в одной, которой уже нет с нами - КПСС. Я в нее вступал после двадцать седьмого съезда партии, тогда начиналась перестройка, и казалось, вот уже что-то нам удастся сделать. Вышел из нее в 1991 году за день до путча по целому ряду причин. С тех пор не вступаю и никуда не вступлю. Для меня совершенно неприемлема партийная дисциплина. Я не понимаю, как можно отстаивать мнение, если оно не свое, а коллегиальное. Политика совершенно не мое. Я стараюсь концентрироваться на гуманитарных вопросах, и это меня вполне устраивает.
- Чем гордитесь в жизни? Что удалось сделать?
- Я очень радуюсь своим детям, по-моему, они у меня оба получились. Все что мы делаем - это преходящее, а дети и внуки-то, что остается от нас и после нас. Думаю, что могу гордиться некоторыми своими изданиями. Что-то получилось в образовании. Горжусь своими выпускниками, они у меня очень хорошие, и большинство из них абсолютно состоявшиеся в разных сферах люди. Я со многими, хоть они и живут по всему миру, поддерживаю добрые отношения. Считаю, что победа на конкурсе в 1994 году это успех, удалось отстоять честь области, нашей системы образования.
- Как-то пафосно звучит...
- Да, возможно. Но вот какая штука. Сначала ты идешь за себя, потом за школу, в которой работаешь. Потом приезжаешь на Россию и понимаешь, что у тебя за спиной область. Было приятно, когда после моей победы, об образовании нашего региона заговорили. Это все коллективный труд. Моя победа в конкурсе – победа всего коллектива колледжа. Да и издательская деятельность - тоже заслуга не только моя, но, в первую очередь, моих коллег.
- Семья - это тоже коллективное творчество?
- Да, безусловно. Я осознаю, что мой непосредственный вклад в воспитание и образование детей небольшой. Но мои родители тоже работали с утра до ночи. Они не занимались моим воспитанием, просто жили рядом, и я видел, как они живут, и понимал, что так и надо, так правильно. Я также своим примером и добрым делом передаю это моим детям. Это не менее ценно, чем занятия с прописями, прогулки по интересным местам с последующим анализом и бесконечное чтение умных книг. Я горжусь и безумно люблю своих детей. Сын – юрист, живет в Москве, работает в довольно крупной европейской фирме. Дочь занимается детьми – моей младшей внучкой, которой еще нет и полугода и моим средним внуком, которому семь лет. Она много лет работает мамой. И если по – началу меня это несколько беспокоило, теперь я понимаю, что хорошая мама - отличная профессия и замечательное дело. Когда я вижу, что у нее из этого получается, я ею доволен. Фото У.Уриновой
- Один из Ваших знакомых сказал о Вас: «Он тем хорош, что он совсем не то, что думает о нем толпа пустая». Когда Вы бываете настоящим?
- Знать бы, какой я настоящий, я мог бы ответить на вопрос. В последнее время сознаю, что стараюсь вести себя одинаково, быть таким, какой я есть. Иногда это хорошо, иногда плохо. Все равно, мы играем какие-то роли, но хочется играть какую-то одну роль, и сыграть ее прилично.
Интервью взяла Анастасия Леонидова
